Пять недель на воздушном шаре провели герои Жюля Верна. Роман был написан в 1862 году, когда газеты пестрели сообщениями о рекордных полетах на воздушных шарах.
А вот строка газетного сообщения 1981 года: «Продолжается кругосветный полет воздушного шара «Жюль Верн»...»
Интерес к полетам на воздушных шарах не затихает. Почему?
И только ли путешественников привлекают небесные тихоходы, движущиеся по воле ветра?
В городе Рыльске Курской области есть база Центральной аэрологической обсерватории, где и сегодня стартуют в небо воздушные шары.
Полтора часа мы наблюдали за полетом серебристого шара, под которым покачивалась гондола с людьми. Но вот шар стал «худеть» на глазах, спускаться, вот из гондолы выкинули канат-гайдроп, и он потянулся по земле, тормозя движение вслед за ветром. Потом, когда шар совсем «отощал» и, обессиленный, лег на землю, я подошел к командиру экипажа Виталию Васильевичу Трофимову, чтобы расспросить, зачем летают на воздушных шарах в век реактивных самолетов и ракет.
— Любители экзотики — ради спортивного интереса и острых ощущений. Мы — ради науки. Хотя, помнится, в свой первый полет я тоже отправился, так сказать, ради спортивного интереса — очень уж хотелось посмотреть на землю с высоты. Между прочим, воздушный шар давно служит науке. В конце прошлого века на нем поднимался великий русский ученый Д. И. Менделеев, чтобы, взлетев выше облаков, без помех провести наблюдения за солнечным затмением. Да и самый первый полет воздушного шара братьев Монгольфье тоже можно назвать научным. Он поднял в воздух петуха и барана. Прежде чем взлететь самим, люди хотели узнать, достаточно ли на высоте воздуха для дыхания. Подопытные животные вернулись благополучно.
— Но ведь сегодня есть автоматические стратостаты, поднимающие научные приборы более чем на тридцатикилометровую высоту, самолеты-лаборатории, исследовательские ракеты... — заметил я.
— Есть такие стороны физических процессов, исследование которых немыслимо без использования свободного аэростата с научными работниками на борту. Воздушный шар летит плавно, вместе с потоком воздуха. Он не создает завихрений, как самолет или ракета. Он очень удобен, например, для изучения облаков. Можно часами парить вместе с облаком и обстоятельно рассматривать все, что в нем происходит хоть через микроскоп. Метеорологам важно знать не только температуру, влажность на определенных высотах, но и как они изменяются во времени. Такие наблюдения тоже лучше всего проводить из гондолы аэростата...
Для аэростатов нужны пилоты-аэронавты. Вот и полет, за которым я наблюдал, был тренировочным. Вместе с Виталием Васильевичем летал будущий «водитель» воздушного шара Виктор Шуманов, выпускник Рыльского авиационно-технического училища.
— Даже лошадью, запряженной в телегу, надо уметь управлять, — говорит Виталий Васильевич, — а то она понесет. А здесь нужно управлять шаром, который увлекает за собой неуправляемая стихия.
Что и как мы делали? Провели уравновешивание аэростата на заданной высоте: когда набрали 500 метров, началась работа с клапанами и балластом. — Виталий Васильевич показывает мне красно-сине-белый шнур, тянущийся от стравливающего клапана, расположенного на «макушке» аэростата. — Это пружинная «калитка», через которую можно выпустить часть газа. Шнур клапана внутри шара проходит. Потянешь за шнур, — говорит Трофимов, — клапан открывается, количество водорода в шаре уменьшается, и подъем прекращается. Если же шар начинает спускаться, мы высыпаем за борт гондолы немного песка из балластных мешков. Таким образом мы можем летать в случае необходимости на одной высоте. Ну а посадку обеспечил вот этот красный шнур — он называется разрывной стропой. Стропа соединена с тросиком, который заделан в лоскут материи, прикрывающий спускное отверстие в оболочке. Потянешь за стропу — тросик разрежет лоскут, и газ постепенно начинает выходить. Воздушный шар идет на посадку. А вот этот толстый и длинный манильский канат— воздушный якорь-гайдроп.
Его бросают за борт гондолы уже над самой землей, когда требуется приземлиться в избранной точке. Он волочится нижним концом по земле и гасит горизонтальную скорость шара.
Но вместе с этим старым, можно сказать, веками проверенным оборудованием, — сказал в заключение своего рассказа Трофимов, — в нашем распоряжении находятся и современные приборы. Вот две радиостанции — основная и запасная, барографы-самописцы, следящие за режимом полета по высоте и времени. Есть приборный щиток, как на самолете, с авиационными часами, вариометром (он показывает скорость подъема или спуска) и высотомером... А когда начнется очередной плановый научный полет, в гондолу поднимутся ученые с необходимыми приборами. И теперь уже от пилота шара будет зависеть, чтобы в какой-то момент приборы не пришлось выбрасывать вместо балласта.
Вот так в наши дни мирно уживаются исполинские ракеты, сверхзвуковые самолеты и воздушные тихоходы, плывущие по воле ветра. И всем находится дело, соответствующее их возможностям.
В. КОРНЕЕВ